Доктор Виктор Томпсон — высококвалифицированный психолог с более чем 20-летним опытом работы. Более 10 лет работает спортивным психологом. Он помогает пациентам преодолеть общие психологические проблемы, такие как тревога, фобии, депрессия, стресс и справиться с травмами. В 2001 году он получили докторскую степень по клинической психологии в университетском колледже Лондона, а в 2008 – степень аспиранта в области когнитивно-поведенческой терапии в Оксфордском университете. Участвовал в 6 чемпионатах мира и 5 чемпионатах Европы по триатлону. Этот опыт дал ему практические знания о психологическом стрессе во время тренировок и соревнований.
PhD Олег Мальцев беседует с доктором Виктором Томпсоном о спортивной психологии и методах преодоления распространенных психологических проблем.
ВТ: Спасибо Вам за приглашение к беседе с Вами!
ОМ: Мне также очень приятно будет побеседовать с коллегой! Мы с Вами, как психологи, долгое время оба занимались изучением поведения человека в экстремальных ситуациях. Поэтому в этих рамках я хотел бы обсудить несколько важных вопросов. Я много раз наблюдал такую ситуацию: мотоциклист едет за огромной фурой по городу, слева сплошная полоса. Он не видит из-за машины, что происходит впереди, сплошная полоса говорит ему что обгонять слева фуру нельзя, но при этом байкер все равно начинает обгонять фуру и попадает под встречный грузовик. Что происходит с человеком, когда он принимает такого рода решение? Неужели у райдера отсутствует чувство страха?
ВТ: Отсутствие страха одно из самых интересных явлений. Действительно, в тех ситуациях, когда многие бы испытывали страх, есть люди, которые его не испытывают или он не ярко выражен. Что касается же мотоциклиста, одна из причин такого поведения может быть фрустрация. Человек очень долго ехал за грузовиком, отсутствие терпения взяло вверх, и он решил обогнать фуру.
ОМ: Давайте по-другому подойдем к вопросу. Представьте себе цирк. Под куполом акробат делает трюки – он специально тренируется для того чтобы совершать подобные вещи. И я разговаривал с многими акробатами, они все говорят, что им страшно, при том что они тренированные. Теперь вернемся к мотоциклисту, который выполняет «смертельный номер», решив обогнать не по правилам грузовик. Почему человек из не экстремальной ситуации делает экстремальную?
ВТ: Очень интересный вопрос. Возможно эти райдеры считают, что им повезет и они «прорвутся». Кто-то возможно более рисковый или не может правильно оценить возможную опасную ситуацию. Сравнивая с акробатами, которые годами тренируются, понимают свои возможности и могут верно спланировать свои действия, многие мотоциклисты просто не обладают этими навыками.
ОМ: В какой школе психологии Вы специализировались?
ВТ: Основная – это когнитивно-поведенческая психология, которая затрагивает очень обширный список ментальных проблем.
ОМ: Кого из когнитивных психологов, Вы считаете корифеями 20 века?
ВТ: В первую очередь, это создатель когнитивной психотерапии, американский психотерапевт Аарон Бек. Одно из его преимуществ заключается в том, что он старался донести все простым языком.
ОМ: Давайте попробуем на базе Бека разобраться, что же все-таки произошло с мотоциклистом, который решил совершить этот маневр. Что сказал бы Бек?
ВТ: Он бы скорей всего сказал, что решение человека обогнать грузовик было некой фрустрацией, не обдуманное решение, возможно он испытывал чувство некой зажатости и решил рискнуть в надежде, что ему станет легче.
ОМ: То есть он совершил некое терапевтическое действие бессознательно?
ВТ: Это не обязательно бессознательная терапия. Подобные действия мы все совершаем каждый день в условиях какого-то дискомфорта. То, что совершил мотоциклист – это «поступок», который мы совершаем в расчете 9 из 10, когда 9 раз все заканчивается хорошо, но бывает 10ый катастрофический раз.
ОМ: А возможно данную ситуацию рассматривать как не адекватное оценивание себя и действительности?
ВТ: Да, он нарушил правила и закон, но мы все иногда так делаем. Все зависит от исхода ситуации, если все закончилось плохо, то да – он не адекватно оценивал себя и действительность.
ОМ: Тогда можно ли сказать, что 9 из 10 людей не адекватны? И степень адекватности зависит от того, остался ли человек в экстремальной ситуации жив?
ВТ: Я бы так не формулировал. Я скорее бы сказал, что 9 из 10 человек принимают более правильное решение, не совершают очень рисковых поступков. И если из этого исходить, можно было бы допустить, что все люди, которые садятся на мотоцикл не совсем адекватные, но это уже другой разговор.
ОМ: Но когда Вы садились на мотоцикл, Вы же считали себя адекватным? Я езжу на мотоцикле и считаю себя адекватным и никогда бы в жизни не стал обгонять грузовик через сплошную полосу. Ведь человеку же должно быть абсолютно понятно, что в такой ситуации он может попасть в аварию. То есть, движение в поле ограниченного обзора при встречном движении автотранспорта, который весит более 20ти тонн – это самоубийство. Это как игра в русскую рулетку с одним патроном.
ВТ: Да, ситуация с мотоциклистом похожа на русскую рулетку, но она не так радикальна. Большая часть людей действительно переоценивают свои возможности. То есть, людям свойственно приукрашать свои способности и умения, и быть самоуверенными больше, чем они есть на самом деле.
ОМ: Помните Фрейд говорил, что у человека есть две силы: тяга к жизни и тяга к смерти? Мы можем сказать, что эта ситуация с мотоциклистом – это тяга к смерти?
ВТ: Научно мы никак это не можем проверить или доказать. Но существуют теории, что подобные люди могут тяготеть к смерти, что подсознательно он не хочет жить.
ОМ: Многие райдеры исповедуют очень странную, радикальную философию смерти. И их поступки – это следствие их философии. Но это же некая иррациональная философия, а не рациональная философия ведет к не рациональным поступкам.
ВТ: Очевидно, что мотоциклисты более склонны к любому роду риска. Они также более склонны к употреблению наркотиков, алкоголя, опасным связям и так далее. Причины для такой философии могут быть разными, возможно дело в воспитании, возможно они попали под влияние неких групп лиц.
ОМ: Когда мы говорим с вами о любом экстремальном виде спорта, не важно – это парашют, подводное плавание или мотоцикл, то есть любая рискованная деятельность, возникает вопрос: что-то же толкает человека идти на этот риск?
ВТ: Это приносит им крайне позитивную веру в себя. Подобная деятельность их вдохновляет и дает исключительно приятные эмоции. Если рассмотрим мотогонщиков, они ездят с 4ех лет, и им было потрясающе весело с малых лет, им приносило огромную радость достигать все новых и новых результатов. В 20 лет как правило никто не решает становится гонщиком.
ОМ: В Лондоне много мотоциклистов заканчивают мотошколы? Или большинство, грубо говоря, самоучки?
ВТ: Чтобы ездить в Лондоне Вам нужно будет пройти всего 2 дня обучения и Вам поставят штамп в лицензии. Есть интенсивные программы для мотоциклистов – 5 дней.
ОМ: Один человек, которого считают великим в мотомире, так описывал свое обучение езде на байке: «в магазине мне сказали «вот байк, а вот дорога!»». Вот и все. Такое еще бывает обучение. Но человек же должен знать, как минимум, еще правила дорожного движения?
ВТ: Нужно знать достаточно, чтобы пройти тест на получение лицензии. И именно в день прохождения теста.
ОМ: Итак, что у нас получается, что корень всех проблем райдера – человека не научили качественно учиться, один раз и навсегда. Похоже на ситуацию, когда студент перед экзаменами за ночь пытается что-то выучить, чтобы поскорее хоть как-то сдать экзамен и преподаватель отвязался.
ВТ: Верно. Конечно, нам не нужны такие водители, но к сожалению ситуация такова.
ОМ: И проблема в том, что, когда он сдавал экзамен, его жизни ничего не угрожало. Но когда он сел на мотоцикл, его жизнь оказалась в опасности. И отличить то, что ему угрожает, а что – нет, он просто не может.
ВТ: Но тоже самое с обычным стулом. Всегда может быть риск, что он сломан и Вы упадете с него.
ОМ: Не соглашусь, когда Вы падаете со стула, Вам ничего не угрожает. Это легко проверить. Можно проделать эксперимент, попробуйте упасть назад со стула – с Вами ничего не произойдет, Вы даже не ударитесь. А вот если мотоцикл ударится, например, об столб, то с человеком произойдет что-то не хорошее.
ВТ: Да, конечно, на мотоцикле человек подвергает себя гораздо большему риску. Но люди подвержены риску каждый день, например, когда мы переходим через дорогу или даже просто гуляя в парке.
ОМ: Согласен, жизнь – это риск. Водить Боинг 737 с пассажирами тоже рискованно, но при этом пилотов учат 5 лет, каждая авиакомпания предъявляет собственные требования к пилотам, и все равно случаются катастрофы. Сложность управления байком почти такая же как управления Боингом. О чем можно говорить, если человека учат 5 дней вождению мотоцикла. Вот так мы получаем не хорошую статистику.
ВТ: Но тем не менее ответственность пилота Боинга больше, так как на борту самолета может пострадать гораздо больше человек, чем от одного мотоциклиста на дороге.
ОМ: Это хорошо если так. Приличный мотоцикл весит 400 кг. Если он движется со скорость 140 км/ч, то это мощный снаряд в 400 кг, который может попасть в борт пассажирского автобуса. Поэтому, может случиться масштабная катастрофа и на дороге.
ВТ: К сожалению, чтобы изменить подход в обучении мотоциклистов нужны неимоверные усилия, так как не одно поколение училось вождению таким способом и это уже стало некой «традицией».
ОМ: А вообще мотоциклы популярны в Лондоне?
ВТ: Да
ОМ: То есть это некая альтернативная форма существования?
ВТ: Да, это некая свобода. Мотоцикл более быстрый, Вы можете лучше маневрировать в пробках, и он может быть менее дорогим чем автомобиль.
ОМ: Когда человек выбирает мотоцикл, немножко поучился и начинает ездить, далее свои действия он начинает совершать бессознательно. То есть, все что до катастрофы – это серия бессознательных действий. Верно ли это утверждение?
ВТ: Я бы сказал, что это некий микс бессознательных и сознательных действий.
ОМ: Но мы же не можем сказать, что в аварию человек попадет сознательно?
ВТ: Да, конечно, большинство людей сознательно в аварию не попадают. Но та ситуация, когда мотоциклист обгонял грузовик скорей всего была сознательной.
ОМ: Если бы Вас пригласили в суд, Вы какую бы версию поддерживали: его бессознательной реакции или осознанного поступка?
ВТ: Я бы сказал, что он это сделал сознательно.
ОМ: То есть он сам себя убил сознательно? Или халатно отнесся к правилам дорожного движения?
ВТ: Скорей всего, он халатно отнесся к правилам дорожного движения. Он мог подумать «ничего страшного, все будет в порядке», или «это совершенно не рискованная ситуация», или «этот риск стоит того». Последний вариант: ему было все равно, он – самоубийца.
ОМ: Но если, допустим, Вы эксперт в суде и скажете, что он – самоубийца, судья и его семья поверят Вам, что он сознательно совершил такой поступок?
ВТ: Я не знаю, поверят мне или нет, но, когда перед мотоциклистом стояло решение обгонять фуру или нет, на него могло повлиять множество факторов, которые не отменяют его осознанный выбор.
ОМ: Скажите пожалуйста, какую бы книгу о психологии Вы порекомендовали прочитать людям, которые впервые готовятся сесть на байк?
ВТ: Это очень хороший вопрос. Возможно это книга Стива Питерса «Парадокс Шимпанзе». Он считает, что наш мозг состоит из трех частей. Первая часть – это некий «компьютер», где происходит все бессознательно. Вторая часть человеческая, отвечающая за чувства. И третья часть «шимпанзе», отвечающая за эмоции и безрассудства. И проблема возникает, когда обезьянья часть доминирует над двумя другими. И скорей всего, возвращаясь к мотоциклисту, обгоняющего фуру, в нем активизировалась «шимпанзе».
ОМ: Спасибо Вам огромное за очень содержательную дискуссию!
ВТ: И Вам спасибо! До новых встреч!
